Я умираю в нищете
в холодной и пустой квартире...
Мое сознание не здесь,
а там, в придуманном мной мире.
Ты ждешь меня, о мой дракон,
дитя алхимии и ночи -
так ждут царя дворец и трон,
когда царь возвратиться хочет!
Но что все троны для того,
кому нужна одна Свобода?
Пускай страшатся моего
явленья расы и народы!
Я черным вихрем пронесусь
над опаленною землею,
принцесс плененных принесу
я в жертву своему дракону,
своим железным топором
я лучших рыцарей повергну,
моих побед свирепый гром
испепелит добро и скверну...
Фантазия - наркотик мой!
Я создал мир, где поселился,
И заплатил самим собой,
чтоб от оков освободиться!
О мой дракон! Ты ждешь меня...
Ты не предашь - ведь ты мне верен...
Но жизнь закончена моя -
и путь к тебе навек потерян!
Но знай - пусть вечности спустя! -
я вновь найду к тебе дорогу,
и вновь в неистовстве огня
мы будем неподвластны Богу!..
И со щитом иль на щите -
мы господа на бранном пире!
Я умираю в нищете,
в холодной и пустой квартире...
Ночная Русь
В тишине
дремучих лесов
да во мраке
холодных ночей
по земле
летят крики сов,
пробуждая
рати теней.
Убиенные
во имя Христа,
умученные
иноческой рукой,
истлевшие
в безымянных гробах,
обреченные
на неупокой,
Бродят
не признавшие Бога
из чужой,
далекой земли,
стонут,
ищут в Небо дорогу,
ищут дом свой,
где жили они...
"Мечи
истлели в земле...
Драккары
на дно ушли...
Кричит
ведунья в огне...
В нас чары
вражьи вошли...
В глазницах
песок и глина,
знамена истлели
и плоть...
Постель нам -
земля да тина,
и мертвых нас
не побороть!
Пожалует снова
ворог,
темнолицый
степной шакал,
мы встанем
из чернозема,
сторицей
заплатим врагам:
призрачным
оружием мертвых
мы разрубим
броню и щиты
колдовским
заклятьем плененных
мы затащим
в могилы свои!
А когда
власть рухнет христова,
мы восстанем
с живыми в ряд,
и опять
по княжьему слову
мы пойдем
громить Каганат!"
Моя жизнь
Я стою у черты двадцать сумрачных лет,
а за этой чертой - только холод и тени.
Гаснет пламя заката, и сил уже нет,
мне остались лишь сказки былых сновидений.
Этот мир слишком страшен и слишком нелеп,
чтоб серьезно за жизнь в этом мире цепляться.
Мы рождаемся, миг - и уносят нас в склеп,
чтоб могли мы вдали от живых разлагаться.
Как слепые котята, в тщете мы живем,
жаль, что я вновь ослепнуть уже не способен!
Моя жизнь - каравелла с отгнившим рулем,
ей не выйти отныне в открытое море...
О холодный простор за последней чертой!
Мы все дети твои, мы в тебя все вернемся,
ты даруешь забвенье, а здесь - только боль,
только битва за место под гаснущим Солнцем.
Берсерки
Следы зубов - на коже щитов,
луна серебрит оскал топоров.
Боевая раскраска и волчий вой
заставляют про страх позабыть и про боль.
Нас в атаку ведет прародитель Вотан,
темнотою лесною приказ нам дан.
Будет враг наш рассеян и перебит -
не спасет ни доспех его крепкий, ни щит.
Вот и вражеский лагерь, костры и шатры -
запоздало ревет голос вражьей трубы!
И скрестились, дугу очертив над плечом,
боевая секира с христианским мечом,
потому что не будете петь вы псалмов
в наших рощах священных, у целебных ручьев!
Мы - эйнхерии Игга, бессмертная рать,
нам в Последнем Сражении биться опять,
Белый Бог на кресте, ты бессилен и слаб -
ты не можешь спасти христианских собак,
их ждет смерть на священной германской земле:
с нами Боги, а с ними - лишь лжец на кресте!
Детская игрушка
Однажды Боги древние Вселенной
собрались на Юпитере на слет:
решить им было нужно непременно,
куда девать случившийся приплод.
Ребенок - он что на земле, что в небе,
он хочет кушать, хочет поиграть,
а Боги заняты делами - ну и где же
божка найти им время развлекать?
И некий деятель, из Альфы из Центавры,
трясясь от смеха, предложил Богам:
ребенок маловат, но все же справный -
пущай идет по божеским стопам.
Найти ему планетку, дар Природы -
да хоть вон ту, что голубеет там,
и пусть божок пасет на ней народы,
пусть учится различным чудесам...
Загубит он планетку - так не жалко,
и то сказать - кому она нужна?
...И поднял Бог Адамов род из праха,
и по земле расселись племена...
Божок хотел быть добрым поначалу,
но он по-детски это позабыл,
и стал карать по божескому праву
всех тех, кого он, кстати, сотворил.
Когда клепал он расы и народы,
он мало в этом деле понимал,
а как набрался знаний от Природы,
по своей лени их не исправлял.
Был, между прочим, Бог мужского пола,
любил в "войнушку" часто поиграть,
а иногда, от сильного расстроя,
мог просто так чего-нибудь сломать.
Когда же люди душу отдавали
на Божий суд, он путался в делах,
и долго все покойники стояли
в больших, растянутых очередях...
Лишь изредка иной завоеватель
орал на Бога, ибо в Рай хотел.
Таких, конечно, принимал создатель,
забивши болт на перечни их дел.
Особенно любил божок Россию -
то с ней в войну решит он поиграть,
то изготовит бунтаря-мессию
и массы поднимает бунтовать...
И все свои бездарные проступки
по-детски Бог валил на Сатану -
по счастью, тот не очень-то и слушал,
что там и кто приписывал ему.
Планета Богу очень надоела,
однажды он хотел ее взорвать,
да пожалел он портить свое дело,
и страны стал тогда разоружать.
Потом дела пошли совсем уж криво -
мужик спал с мужиком, забыв жену,
а Бог только потупился стыдливо
и все опять валил на Сатану.
Казалось бы - при чем Владыка Ада?
Какое ему дело до земли?
Но Бог перед покойниками плакал,
им жалуясь на козни Сатаны.
Смеялись Боги и смеялись их подружки,
но вмешиваться - ниже их идей.
Зачем у маленького отнимать игрушку?
зачем жалеть гомункулов на ней?..
Вороны Кружат
Я слежу за воронами в небе
Посреди заброшенных полей.
Мертвые, лежат колосья хлеба,
Скошенные струнами дождей.
Вороны кружат, и ровным кругом
Замыкают время в вышине,
Гонятся, как тени, друг за другом,
Пробуждая память в глубине.
Точно так же я стоял средь поля,
Наблюдая за круженьем птиц.
Я был князь и знаменитый воин,
Чей клинок не признавал границ.
Вороны кружат, и ветер треплет
Листья, заставляя их плясать.
И лежит на мне проклятьем древним
Возвращенья Вечного печать.
Быть Вместе
Мы смеемся над сонмом вер,
Жизнь моя и твоя - Борьба.
Против воли небесных сфер
В этом мире я встретил тебя.
И впервые за много лет
Мне опять захотелось жить.
Во Вселенной сил таких нет,
Что смогли бы нас разлучить!
Пусть меж нами лягут дороги,
Пусть меж нами - ночь и снега:
Что бы мне ни послали Боги,
Я всегда буду помнить тебя.
Мы увидимся снова, я верю -
Я опять тебя обниму,
На мгновенье оставив за дверью
Свою ненависть, боль и войну.
Вновь Заря над городом тлеет,
И опять продолжается бой!
Ты ушла, но какое-то время
В моей комнате пахнет тобой.
Царство Холода
Как тень былой эпохи ледников,
Царит Зима над русскими лесами,
На них холодный положив покров,
Украшенный искристыми снегами.
Вдали от городов и от дорог,
В глуши заснувших до весны деревьев,
Таится Вечность, ждущая свой срок -
Наследница Руси - Гипербореи.
Холмы - курганы высятся в полях,
Как часовые, сторожат их сосны,
Запомнившие, как в седых веках
Здесь шли дружины - сумрачны и грозны.
Ни дня, ни ночи - мир стальной вокруг,
Поземка вьется в бесконечной пляске.
И в Царстве Холода, в Империи злых вьюг,
Поэту Север сказывает сказки.
Против Течения
Я хочу погрузиться в арктический холод,
В первобытный поток льдами скованных вод.
Я, как эти снега, и не стар, и не молод,
Обрывая на Севере давний поход.
Королева - Зима в солнечной диадеме
Знаменует конец вечной ночи - пред ней
Пилигримом готов преклонить я колени,
Протянув свои руки к скопленью лучей.
Я, с рожденья заряженный полюсом Норда,
Вопреки всем течениям в обществе шел,
Но теперь только понял - исходит Свобода
С этих гор ледяных, что к нам Север простер.
Я вхожу в эти воды, сражаясь с потоком,
Надо мною сияют рассвета огни,
И я вижу вдали окрыленные роком,
Управляемы волей железной, ладьи.
Реинкарнация
Здесь, на холмах, поросших диким лесом,
круги кромлехов мхами поросли.
Им снятся сны о юности земли,
о тех тенях, что людям не видны,
которые когда-нибудь воскреснут.
Здесь одному так хорошо бродить!
Обрывки песен северных шаманов
еще звучат из чащ и из туманов
над алтарями первобытных храмов,
где некому служенья проводить...
Здесь крестоносца меч, посеяв рознь,
мой бронзовый доспех пробил насквозь.
Процессия
Мимо меня
друг за другом проходят люди,
безликие массы,
темное стадо рабов.
Их ждет темнота -
каждый когда-нибудь будет
горсткою праха
на слизистых досках гробов.
Пища червей
шевелится, мыслит о вечном,
знать не желая
объятий кладбищенских плит...
Плесень и тлен,
и великая бесчеловечность
искателей Рая
однажды поработит.
Я презираю
страх смерти и сказки о Боге,
Мудрецы и Герои
гордо шагут в темноту!
Овцам же Яхве,
избегающим этой дороги,
Силы Природы
давно объявили войну.
Ожидание
Я жду тебя во тьме, что за твоим порогом.
Я знаю, ты не спишь - тебе мешает страх.
Сегодня ты одна осталась ночью дома,
и тени прошлого встают в твоих глазах.
Но я - не тень. От двери тянет тленом.
Огонь свечей пока тебя хранит.
Я не забыл твоих объятий плена,
хоть и в могилу был давно зарыт.
Холодный ветер налетел с болота,
подсвечник падает, и гаснет свет свечей...
Тебя ждет смерть и вечная свобода
в загробной пляске дьявольских теней.
Могила в лесах
Ветви сомкнулись над древней каменной кладкой.
Ворон, чуть покружив, с ветром уносится вдаль...
Лес помнит все, и вздыхает о прошлом украдкой.
Тени, бродящие тут, не нашли свой потерянный Рай.
Некому видеть узоры народов забытых -
древняя чаща не терпит случайных гостей.
Некому слышать, как в недрах гниющей могилы
рвется наружу столетьями скрежет костей...
Завет Мизантропа
Человек человеку должен быть волком, запомни!
Серый зверь не предаст и не станет бить из-за угла.
Но десятками лет истребляются гордые волки,
Чтобы серая масса рабов и убогих жила.
Так паситесь же мирно, стада гуманистов и быдла -
Ваш Христос и ваш Будда учили: "гордыня есть грех"!
Только как бы планета от толп дураков не погибла,
Все труднее Земле содержать и подкармливать всех.
Будет новое время - пред ним трепетали веками! -
Светоносных героев с ублюдками яростный бой.
Если серые массы не обернутся волками,
То хотя бы пусть гордые звери плебеев ведут за собой!
Рыцарь, Смерть и Дьявол
Меч и копье кровь проливают вражью,
Вечная слава рыцарю, что победит!
Недругов он в сече встречает отважно,
Ну а потом и сам он сталью будет убит.
Смерть заберет его душу в края без возврата,
Он оглянется последний раз на трупы и гарь,
Чтобы вдохнуть запах дыма, крови и смрада .
Запах войны, расстаться с которою жаль.
Ждет ли убитого пламя кромешного Ада,
Или же Рай, о котором нам . только мечтать,
Песню о рыцаре положит на музыку Дьявол,
Чтобы какой-нибудь юноша начал о славе мечтать.
Я услышу в ночи твой зов,
я покину свой старый дом,
и под сень дремучих лесов
я шагну, окутанный сном.
Там холодный ветер с болот
воет так, что стынет в груди,
тень за тенью вокруг встает
по краям моего пути.
И сверкнет предо мной река,
отражая лучи луны.
На ее берегу века,
знаю я, ожидаешь ты...
На твоей голове - венок
из невянущих белых роз,
от него и до самых ног
ты чиста, словно воздух гроз.
Ты над темной гладью скользишь,
лунный блик - дорога к тебе...
Я иду. Ждет новая жизнь
в этой призрачной глубине.
Богиня Смерти
Я очень, очень долго шел
в твои холодные просторы,
меня мой путь тяжелый вел
через леса, моря и горы.
И в этих северных снегах,
в которых ты ко мне явилась,
оставив позади свой страх,
я ожидаю твою милость.
Остались позади клинки,
что вражьей кровью обагренны,
пожары, штурмы и пиры,
наложницы, дворцов колонны...
Я демоном считал тебя,
но вижу - ты совсем другая.
Все позади. И счастлив я,
в твоих объятьях засыпая.
Сатане
Мне говорят - ты миф, ты - тень былых веков,
объект проклятий толпяных религий.
Но - ты реален, грозный враг Богов,
непобедимый, дерзкий, многоликий.
О, неужели в самом деле - миф
тот, кто был рядом тысячи лет с нами,
владыка тайн и нечестивых див,
король, повелевающий страстями,
что призраком вервольфа вырастал
у входа в первобытную пещеру,
в глазах святош кто миром обладал,
пронизывая всю земную сферу,
неся нам войны, крыс чумных гоня
и города с лица земли стирая,
а в новом веке - покорил сердца,
дав Знание взамен дурманов Рая.
Ты в нас самих, во всем, что только есть,
ты вечный враг, ты даришь волю к власти...
Сын Божий нам принес Благую Весть,
а ты дал напряженье дикой страсти -
и Разум, чтобы эту страсть смирить.
Но даже те, кто меч скрестил с тобою,
тебя в бою мечтая победить -
тебе подобен он в борьбе с Судьбою.
Я славу не желаю тебе петь -
ты в славословьях не нуждаешься, я знаю.
Но я в тебе весь Космос прозреваю:
ты Знание, ты меч, ты Жизнь и Смерть.
Искушение
Зачем молитвы шепчешь ты, монах?
Зачем перед крестом своим склонился?
Вокруг монастыря туман клубится,
и в твое сердце заползает страх.
Час колдовства... Кричит в ночи сова,
в седых лесах тоскливо волки воют...
Какие тайны Тьма тебе откроет,
монах, слуга распятого Христа?
Покинув склеп, она идет к тебе -
прекрасная, хоть сотни лет минули...
Что чувствуешь ты - холод, страх, вину ли,
что помешать не в силах Сатане?
А ночь царит над спящею землей,
она тебя зовет к себе и манит,
и облик мертвой девы искушает
своею нелюдскою красотой...
Что видел в жизни ты, слуга Христа?
Бессмыслицы библейские и сказки,
и лживые, заученные фразы,
презренье к женщине и тяжкий гнет поста?
Во взоре вампирессы ты прочел,
что ждет тебя после ее объятий -
вдали от поучений и проклятий
ты будешь пировать средь сонных сел,
потомок Каина, в ком Люцифера кровь!
Она будет всегда рядом с тобою -
так насладись загробную любовью,
коли при жизни отнял Бог любовь!
И ты срываешь крест, чтобы швырнуть
его в самый далекий, темный угол,
а ярко-алые и чувственные губы
покойницы тебе откроют Путь!
Роберт Говард
Как далека реальность от того,
в ком целый мир, как будто сердце, бьется,
кто долгими годами остается
для времени изгоем своего...
Как тяжело осознавать тому,
кто должен был клинком разить злодеев,
что он - посмешище в глазах тупых плебеев,
и его труд не нужен никому...
Зачем оно - посмертное признанье,
и тиражи, и фильмы, все - зачем?
Ведь тот, кто прожил жизнь в плену незримых стен,
от этих стен не примет оправданья!
Но гром, как прежде, яростно грохочет,
и отблеск звезд сияет на мечах,
ведь дух героя странствует в лесах
Киммерии, Страны Глубокой Ночи...
В позабывшихся эрах,
в пробудившемся мире
мы в глубоких пещерах
знаки Власти чертили.
В друидических рощах
и в кругах капищ древних
мы учили народы
слышать Небо и Землю.
В блеском северной стали
покоренных державах
зажигали мы пламя
в пирамидах и храмах.
Но сменились Эоны,
и в эпоху Затмений
под неистовство грома
на кострах мы горели...
Толпократия черни
не затмит света Знаний,
Люцифер восстал первым -
мы с ним вместе восстанем,
и в сиянье зарницы
прометеева духа
мы возьмем власть над миром
в беспощадную руку!
Разрывая ударом
Демиурговы сети,
в этом космосе старом
мы пробьемся к Победе.
В завершении драмы
вне и Рая, и Ада,
станем теми Богами,
что мы были когда-то...
Рожденный в Темные Века
Рожденный в Темные Века,
как сквозь туман, я вспоминаю
снега, дремучие леса
родного северного края,
чуму, нашествия врагов,
пиры и заговоры знати,
свист стрел, удары топоров,
наложниц трепетных объятья...
Я был наследником вождя,
непобедимого героя,
и мой отец учил меня
быть в трудный час самим собою.
Показывал он мне рабов,
покрытых шрамами и грязью:
так я узнал, удел каков
ничтожеств, скованных боязнью.
И я поклялся в этот миг
скорее умереть свободным,
оставшись тем, кем быть привык,
чем сдаться, став рабом покорным!
...С тех пор столетия прошли,
давно не видно блеска стали,
и изменился лик земли -
в бетонных джунглях вспоминаю
снега, дремучие леса,
кавалерийские атаки,
нордические небеса,
в ночи таящиеся страхи
и тяжесть своего клинка,
сам облик чей был благородным.
Рожденный в Темные Века,
я помню, что я был свободным.
Скандальный поэт
Он - как призрак, зовущий с дороги свернуть,
по которой проходит безмозглое стадо.
Страх и ненависть толп для него - как награда,
раскаленный клинок - его сумрачный Путь.
Многих армий сильней лишь одно его слово -
государства, случается, рушит оно,
обнажая законов прогнившее дно -
он скандальный поэт, он не ищет иного.
Он приветствует Хаос, что губит мораль,
воспевает он мужество в час испытаний...
В его строках рождается пламя восстаний,
его строфы разят, словно порох и сталь.
Он уходит с Земли в темноту и легенды,
одиночество - спутник единый его,
но вовек не сойдет он с Пути своего,
пролегающего вне законов и веры.
Баллада об индейцах Навахо
Громовая Птица простерла
свои крылья в сумрачном небе...
И шамана песне внимает
у костра притихшее племя.
К черным тучам, вестникам бури,
поднимаются струи дыма,
а седой старик повествует
обо всем, что когда-то было...
Были заросли и болота
там, где ныне - штат Аризона,
были горькие песни койота,
грохотала поступь бизона.
Это было, было когда-то,
и опять уж не повторится...
И легли боевой раскраской
блики огненные на лица -
томагавки, копья и стрелы
им мерещатся под луною,
словно духи далеких предков
снова вышли на поле боя.
Кличи мертвых летят над лесом,
в их руках - кровавые скальпы,
и как будто бы у индейцев
янки землю не отобрали...
Но столетья уже Навахо
на Тропу Войны не выходят -
в паутине рабства и страха
в резервациях они бродят.
Не скользят по рекам пироги,
не летит стрела в чужеземца -
позабыты древние Боги,
поселилась усталость в сердце.
Слава их осталась лишь в песнях,
что поют седые шаманы,
и мечты о кровавой мести
так и будут только мечтами.
Их воинственная Природа
с поколеньями исчезает...
Такова судьба у народа,
что свою Свободу теряет!
Возвращение любви
Я помню все слова, что сказаны со злобы...
Я сам страдал от них сильней тебя!
Зачем расстались мы? Быть может, чтобы
я понял, что нужна мне ты одна?
Я обессилел от борьбы с Судьбою,
я одинок и средь своих друзей...
Я знаю, ты была моей звездою,
с рожденья мне светившей в темноте!
И вновь мой Путь - лишь только грязь да ямы,
сквозь строй врагов, сквозь дождь и темноту:
ты вновь вернулась в завершеньи драмы,
и я с тобою через все пройду,
чтоб там, где долгий Путь мой оборвется,
где выпадет мне доля умирать,
я смог бы, уходя Тропою Солнца,
валькирией своей тебя назвать...
Миры Вокруг
Миры вращаются
вокруг своих осей
от века.
Они рождаются
во всей своей красе
из Человека.
Кто душу сохранил,
кто на земном пути
не предал
своих могучих крыл,
что могут вознести
нас к Небу,
тот Миром станет сам,
и превзойдет
Всевышних,
и вечен будет там
его полет
неслышный.
А та, что он любил,
с ним рядом
будет,
второю парой крыл,
Богиней
Судеб.
И миллионы лет
два мира
вместе
будут во Тьме
кружить
по Поднебесью,
чтоб, завершив свой век
вот так -
вдвоем,
упасть с ночных небес
во Мрак
Огнем...
Нергал
О господин секира и клинка,
запечатленный в древних барельефах -
твои святыни дремлют средь песка,
и лишь твоя безмерная тоска
тревожит прах царей в забытых склепах!
Глазами идолов сквозь алтарей дымы
на гибель Вавилонов и Ассирий
смотрел ты из своей предвечной Тьмы,
свирепый Бог безжалостной войны,
и слабых тебе в жертву приносили.
Забвение... Повсюду - тишина
застывших в камне пентаграмм и свастик...
Но мир - велик, история - длинна!
Однажды ты восстанешь ото сна,
Нергал - кровавый Бог Войны и Власти.
Celtic Warrior
Воин зеленых дубрав,
воин древних дубов...
Если ты знаешь, что прав,
не жаль пролить свою кровь.
Грива длинных волос
распущена по плечам:
спорный решить вопрос
ты доверяешь мечам.
О золотой косе,
о голубых глазах
память живет в тебе,
прочь вытесняя страх.
Вечно ее готов
ты прижимать к губам...
...Линия римских щитов
расколота пополам.
Битвы не слышишь гром,
кличем своим оглушен -
через металла стон
рвешься вперед с мечом.
Бронзой серпа друида
падает Солнца луч:
это последняя битва...
Эхо ответило с круч
древних заснеженных Альп
и из глубин лесных -
крик, что не смог сдержать,
в родных просторах затих.
Гладием поражен,
падаешь ты на траву,
воин вольных племен,
не уступивший врагу.
Туда, где бегут облака,
туда, где ветер и гром,
теперь уносит тебя
Эпоной посланный конь -
в чертоги Бога Огня,
в чертоги Владыки Гроз...
Та, что тебя ждала,
теперь ослепнет от слез.
Степная даль. Ковыль, орел, курганы...
Владения, кочующих ветров,
еще хранящих северные тайны...
Сарматия! Тебе - моя любовь,
форпост уснувшей в льдах Гипербореи!
Когда-то я здесь мчался на коне,
и каменные идолы смотрели,
как смерть встречали недруги в седле.
Здесь на заре веков явился миру
арийский воин с бронзовым клинком,
и древняя великая равнина -
есть лишь воспоминание о нем.
Оккультный груз бесчисленных столетий
на мне лежит тяжелой сталью лат.
Сарматия! Край славы, битв и смерти...
В твоей дали теряется мой взгляд.
Арьяварта
О том краю мне часто снятся сны...
Глухие недра северных дубрав,
хранящие преданья старины
о веке, что был весел и кровав.
Поля без края, где поземка кружит,
ветра, снега и песни серых стай,
что славят поступь королевы вьюжной,
замерзших вод немеркнущая сталь...
Курганы, сопки, каменные бабы -
следы прогрохотавших мимо орд:
полки шли в неизвестность за полками,
чтоб убивать и гибнуть в свой черед.
Печаль - не высказать! Она сама сродни
туманным, снежным, сумрачным просторам,
где долгой чередой минуют дни,
где Вечности древней холмы и долы.
Не знаю - жил ли я когда-то там,
иль мне еще там предстоит родиться...
Но грусть из снов в моей груди хранится,
как тяжесть в сердце вражьего клинка.
Рабу
Ты разучился ненавидеть,
но научился умолять.
Ты видишь - но не хочешь видеть,
ты можешь, но не хочешь знать...
Ты нищ. Ты смотришь Тель-а-Визор
(ток-шоу и боевики),
чтобы избавиться от мыслей,
что безнадежны и дики.
Тебя взрывали террористы,
тебя наебывала власть,
но лишь тебе хозяин свистнет,
готов ты зад ему лизать!
Ты любишь крыть господ на кухне,
их "ненавидя". Вместе с тем,
боишься, что Система рухнет.
В тени ее прогнивших стен,
страшась мифических "фашистов",
ты воспитал своих детей
для тихой и бездарной жизни,
вдали от "подрывных идей"...
Запомни, раб! Когда наступит
расплаты беспощадный час,
ты будешь целовать нам руки,
молить о жизни будешь нас,
но - тщетно. Факелами Славы
мы жалкий мир твой подпалим,
чтоб из купели той кровавой
восстал славянский Исполин.
Так сгинь же в мерзости и гнили,
Державу предавший плебей:
нет места в будущей России
тем, кому дорог гнет цепей!
Пляска Кали
Кали-Морена, Мара-Иштаб, старый мир обращается в прах!
В вихрях Последних Сражений ты пляшешь на острых клинках,
ты грациозное па совершаешь в огне, пожирающем свет -
дочь и сестра пустоты, для которой названия нет.
Знаю, что все мы погибнем в долине Вигридр, в Рагнарек,
память утратят все те, кто сравняться с Богами не смог,
так преврати же ублюдков в Героев, в берсерков на миг,
чтоб обреченный исчезнуть хотя бы красиво погиб!
Мне все равно, чем закончится бой для меня -
в ночь перед битвой, о Кали, любимой назвал я тебя.
Ты, продолжая свой танец, вино наливаешь в мой рог -
красное, словно бы кровь. И я счаслив, что не одинок!
Мрачные скрипки сыграют для нас увертюру войны,
атомный меч занесен, его блеском мы ослеплены.
Это ведь тоже твой дар - сокрушать непокорных огнем...
Пусть Иггдрасиль догорает, мы снова с тобою вдвоем.
Кали-Морена, Хель, Геката, царица суккубов Лилит!
Вечность из глаз твоих на гибель мира глядит.
Пляска твоя созидает и рушит, ведь Шива твой муж и твой брат.
Тем, кто влюбился в тебя, из Тьмы не вернуться назад.
...Там, где когда-то шумели двуногих ничтожеств стада,
ныне легли лишь болотные топи, да седые леса без конца.
Грубые варвары в шкурах ютятся под сводом пещер,
а от былого остались лишь мифы их диких и сумрачных вер.
Но даже в новом обличье я вспомню, о Кали, тебя,
буду жрецом твоим, Вечная, только тебя лишь любя.
Каменный молот я сделаю ночью, при свете луны,
чтоб людям нового мира поведать о счастье Войны!
Духи Огня, пляшите в моем костре!
Духи Воздуха, дайте мне крылья ветра!
Духи Воды, откройте Знание мне!
Духи Земли, отворите тайные недра!
Духи Камней, укажите мне верный Путь!
Духи Деревьев, шепните могучее Слово!
Тот, кто сумел Воздух Воли грудью вдохнуть,
Ни в одном из миров уже не попросит иного…
Я заклинаю вас Жезлом Учителя древних Волхвов,
Железным Мечом, упавшим из княжеской длани,
Славою Предков и Правдою наших Богов,
Силой, таящейся в Льдах и в седом Океане -
Воле моей покорны, ведите меня вперед,
Выше и выше, где ясные звезды сияют,
Где меня Знак полустертый в базальте и ониксе ждет,
Где вечно царствуют Те, кто во век не умрет,
Где Берегиня Судьбы нити пряжи вселенской сплетает!
Дикарь
Он вышел к берегу, суров, космат и зол –
И замер, сжав копье, нежданно пораженный
Над бездною морской неистовством валов…
Он долго слушал рокот бурунов –
Дикарь, в медвежью шкуру облаченный.
Взгляд синих глаз и грива на плечах
Льняных волос, и амулет из рога…
Не знал он, и не видел даже в снах,
Что его род возвысится в снегах,
И эту землю назовет – Европа!
Он был дикарь, и он не мог понять,
Что тень, скользнувшая пред взором меж волнами –
То парус, и когда-нибудь поднять
Его решится северная рать
На уходящем к Винланду драккаре.
Вдали гигантов видел он стальных –
Атомоходов призрак, ледоколов…
Он был дикарь, он знать не знал о них,
Не мог узнать потомков он своих,
Бесстрашных покорителей просторов.
Но тот огонь, что в сердце запылал,
Что разум свел с действительностью в споре,
Он в кровь и плоть в тот миг навек впитал,
Над волнами, среди угрюмых скал:
Так Человека поманило Море.
Serpentus Edemi
Я есть в любом Раю. Меня ханжи страшатся,
Живя чужою мудростью в тщете.
Лишь детям может иногда удастся
Увидеть красоту в живой змее,
Да те еще, кто смутно чует ритмы
Вселенной, что кусает свой же хвост –
Те отвергают веру и молитвы,
Что трупным ядом проникают в мозг!
Ползу во тьме, среди опавших листьев,
Что зеленели на заре веков…
Мое шипенье слышит чуткий мистик,
Предсказывая Сумерки Богов!
Мне подражают книжник и эксцентрик,
Ведь людям вечно нужно подражать,
Но кто дерзает – тот мне не соперник,
Коль сам собою пожелает стать.
Рога с копытами попы мне приписали,
Я – лишь рептилия, хранитель древних тайн…
…и чья-то длань вновь Яблоко снимает,
забыв про Бога мертвого алтарь.
Отречение
Мертвая высь...
Догорает свеча в руке,
обжигая слабым огнем
судорожно сжатые пальцы...
ОТРЕКИСЬ!
Запертый в мрачной тюрьме,
на нее променявший дом -
за Свободу нужно сражаться!
Новая Эра...
С Севера идут о ней вести,
и под копытом Слейпнира
корчится мудрость слепцов:
Сын Люцифера -
белый, исполненный мести,
на покорение мира
дерзни по примеру отцов!
Сын Свантевита,
Вотана, Ярилы, Луга -
ОТРЕКИСЬ
от смиренья, от рабской любви,
от пацифизма,
и в римском приветствии руку
ВЫБРОСЬ
навстречу Красному Солнцу Войны!
Древние Боги!
Ваш марш победный прекрасен!
Символы магов
мир повергают во прах,
знай - на пороге
время Несломленной Расы,
свастики и пентаграммы
сливаются ныне в сердцах.
Несокрушимые армии,
вновь по земле маршируйте!
Знание Пана,
фаустианской Империи мощь...
Белые Арии!
Гипербореи сыны! Торжествуйте!
Утро настало,
прогнав чужеверия ночь!
Дети Венеры -
видите, как Всемогущий
Бог-Адонаи
корчится в вашем огне?
Древняя Вера -
Верность Силе Растущей,
Верность Нордической Стали
будет царить на земле!
ОТРЕКИСЬ,
рожденный пасти человеков!
Вровень с Богами
стань, воплощенный Титан!
ОТРЕКИСЬ,
обреченный на рабство от века,
чтобы над нами
больше не правил Тиран!
ПРОДИКТУЙ
свою волю железным колоннам
Возрожденного Рима,
Арьяварты могучим полкам,
И РАСКУЙ
свою Волю к Борьбе непреклонной,
чтоб чужие твердыни
упали к твоим сапогам.
из сборника REGNUM
САМООСОЗНАНИЕ ЧЕРЕЗ СМЕРТЬ
В далеком детстве я не раз читал
О полководцах прошлого легенды,
На их портреты с завистью взирал…
Теперь средь них толпой я мыслюсь первым.
Завоеватель… Слово – как дурман…
В мой тайный бункер, скрытый под землею,
Спустился я – боль застарелых ран
Вот-вот меня утащит за собою
В тот мрачный край, где пики скал темны…
Земля – лишь камень в перстне моей славы,
Что я добыл в огне своей войны,
Пройдя весь путь с солдатами кровавый!
Но где же ты, посланник Тьмы? Идешь?
В подземных переходах бродит эхо
Моих последних, тягостных шагов,
Как будто эхо позднего успеха…
Приди, Танатос! Келагаст, приди!
Я жду тебя, как ждет солдат атаку!
Давно уж боль живет в моей груди –
Освободи! Во мне нет места страху!
Я совершил, что прежде – ни один,
Но кто людское стадо переменит?
Я им не брат, не раб, не господин –
Мне душно в мире трусов и плебеев!
Но что это? Сменился мой мундир
На черный плащ, на голове – корона…
Так вот кем я на самом деле был –
Владыкою, на миг сошедшим с трона!
Я стал собой, а мир – в моей руке.
И боль в груди сменяется на радость:
Не человеку править на Земле –
Здесь буду править я, король Танатос.
СЕРЕНАДА ВАМПИРА
Я видел, как континенты гибли,
Я старше самых древних легенд…
Зачем тебе Христос и молитвы,
Когда тебе девятнадцать лет?
Открой окно и вдохни полной грудью
Старого сада сырой аромат –
Неужто тебе так дороги люди?
Неужто Небо лучше, чем Ад?
Ты жаждешь любви, мой невинный ангел…
Ее позабыли люди давно!
Они измеряют чувства деньгами,
Их страсти низки и ведут на дно!
Ты посмотри, как луна прекрасна,
И как горный лес оделся в туман –
Забудь про все эти лживые фразы,
Что предназначено чтить рабам.
Я жажду крови твоей и страсти,
Не ненавидя тебя – любя.
Твое бессмертье – в твоей же власти.
Отринь смиренье – впусти меня!
…О, как ты стонешь в моих объятьях,
и как эта бледность тебе к лицу…
Иди ко мне и моим собратьям
В хранящую нас предвечную Тьму!
Тебе теперь навсегда – девятнадцать,
Твоя красота не увянет вовек.
В тебе предстоит вампиру рождаться,
Когда в тебе умрет человек.
БАЛЛАДА О ПЛЕННИКЕ И КОРОЛЕ
В твердыню Карла-короля,
Язычников грозы,
Венетов пленного волхва
Два латника ввели.
Целитель и лесной мудрец
В бою захвачен был –
Как молодой, он поднял меч,
И посох отложил,
Когда германская орда
Границу перешла,
И оскверненная земля
Мужчин на брань звала.
Карл с интересом оглядел
Седого старика:
«Ну что, служитель лжебожеств?
Не наша ли взяла?
Как грязные славяне нас
Могли бы победить?
Ваш сломан меч, ваш дух угас –
Его не воскресить!
Что стоят ваши божества,
Когда есть наш Христос?»
Толкнул солдат в плечо волхва:
«Ответь владыке, пес!»
И отвечал старик седой:
«Ты истинно сказал –
венеты проиграли бой,
ты нас завоевал.
Но ты ошибся в двух вещах.
Славяне коль грязны,
То что сказать о городах,
Что скверной заросли,
Что тленьем, мерзостью смердят
Из-за суровых стен?
Гниенье – спутник христиан,
Германца спутник – тлен!
Нечистоту ты насадил
в огне своей войны…
Да, радуйся – ты победил,
Король гнилой страны!»
Сурово лязгнули мечи,
Из ножен выходя,
Но воины убрали их
По знаку короля,
А Карл сказал: «Не плоть, но дух
Нам должно превознесть.
Но о второй теперь из двух
Ошибок мне ответь!»
И волхв сказал: «Ты рек, король,
Что Боги старины
Ничто перед твоим Христом,
Коль мы побеждены.
Но знаю я – хоть ваша ложь
Царит в умах людей,
Хоть совращает молодежь
Распятый иудей,
Хоть вы идете на Восток –
«нах остен», и с мечом,
хоть час погибели далек
и воздаянья гром,
не думайте, что грязь и тлен,
что рабство и обман
удастся утвердить навек
в сердцах, в умах славян!
Мы презирали ложь, а вы
Орудовали ей,
И только потому смогли
Нас победить в войне.
Мы можем позабыть Богов –
Но не забудет Кровь
Заветов наших праотцов
И кривды чужаков!
Пройдут века, и тлен разъест
Свой собственный доспех –
Тогда расправит крылья Месть
В сердцах славянских всех.
Мы вспомним прошлое, и вам
Не обмануть уж нас:
Тогда – держись, лихой чужак,
Вдали от наших глаз!
Вам – Судный День, а нам – Гроза,
В которой Свантевит
Славянства всякого врага
До тла испепелит!
Вот так, король». Блеснул клинок,
Безмолвно Карл кивнул,
И воин старцу в левый бок
с размаху меч воткнул.
Безмолвно рухнул навзничь волхв
И бороду задрал.
Из зала тронного ушел
В тяжелой думе Карл…
МЕРТВЫЙ ТИРАН
Когда вознесся с дна ты, как из Ада,
На трон страны, поверженной во прах,
и вражья кровь пылала на штыках,
когда настигла недругов расплата,
ты ясно говорил: «Уж лучше Тьмою
восстать в глазах коварных чужаков,
чем ожидать подачек и пинков –
Величие берется только с бою!»
Тебе тогда рукоплескала чернь –
Наивная, жестокая, слепая,
Грядущих гроз совсем не ожидая,
Не понимая то, что камень стен
Империи, могучей и суровой,
Лишь рабской кровью можно освятить –
И вражьей кровью после закалить
В сиянии Воинственной Сверхновой…
Ты гекатомбы Славе приносил –
Что чернь тебе была? Всего лишь стадо!
Но верил ты: пройдя сквозь пламя Ада,
Исполнится народ твой новых сил…
Теперь ты – мертв. Главу склонили стяги,
Иные еще молятся тебе,
Но уж копаются в изношенном белье
Дьяволобога лживые писаки.
В твоей стране я чудом уцелел.
Теперь я подойду к твоему гробу,
И посмотрю я на вождя былого,
Заочно что назначил мне расстрел.
Не странно ли, что среди всех подлиз,
Фанатиков, наемников твоих
Лишь я твою Трагедию постиг -
Тобою проклятый поэт и экстремист?
ОТВЕТ НА ВОПРОС «ЧТО ДЕЛАТЬ?»
Коль мир вокруг – не по нутру,
И коль ты не плебей,
Не трус, не к смертному одру
Прикован – то сумей
Понять одну простую вещь:
Пиши иль не пиши,
Печатай, не печатай ты
Красивые стихи
О революции, борьбе,
О тайнах бытия,
Ори иль не ори во тьме
О наступленье дня,
С друзьями чужаков кляни,
Глупцов и подлецов –
Все это пустота, и мир
Не сдвинется от слов.
Одно лишь – истина в борьбе,
Причем – в борьбе любой:
Коль кто-то явный враг тебе –
Убить его изволь.
Иначе – всякие слова
Лишь слабости понос,
Лишь сказка жалкого лжеца,
Бегущего от гроз,
Что вторят залпу из ружья
И отблеску клинков…
Что говорить? Убей врага,
Тем освятив любовь!
Что говорить? Мы знаем все,
Для войн мы рождены.
Судьба скликает воронье…
Я убивал. А ты?
Я ВИДЕЛ СОН
Я видел сон – в глубокий омут Тьмы
Я заглянул сквозь Время и миры,
Куда не проникает Солнца свет,
Где даже мимолетный блеск комет
Не разгоняет сумрак ледяной.
И в глубине – ни мертвой, ни живой,
Под толщей камня извивалась Тень –
Как выводок осклизлых, черных змей,
Она тянула щупальца ко мне,
Шепча слова на древнем языке,
Бесформенное порожденье звезд,
Которые давно сковал мороз…
Я чувствовал, как голодна она,
Как все века, что здесь она была,
В ней пробудили бешенство и гнев –
Кто был я перед нею? Жалкий червь
Из племени, что правит ныне там,
Где власть была дана таким теням!
И страшный голос мне во сне изрек:
«Таков ваш, люди, самый древний Бог».
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВОЙНА!
Мой клич – не вам, трусливо – осторожным,
Привыкшим прятаться в своих мирках,
Не вам, кому покой всего дороже,
Кого гнетет перед законом - страх,
А пред толпой ничтожеств - осужденье,
Кто не способен вражью кровь пролить,
И, голову с чужой срубивши шеи,
Вино из чаши-черепа испить,
Как древний скиф в языческом набеге –
Я чужд вам, непонятен, страшен, дик!
Не вас ведет сквозь жизнь борца к победе
Громовника - Перуна гневный лик,
Не вас гноят в узилищах тирана,
Не вы избрали Воина судьбу,
Что бьется, чтоб жила его Держава,
Чтоб свет нести народу своему…
Мой клич – героям гордым, белокурым,
Сынам великой расы и страны,
Которым меч и плуг, перо и струны
Свободу и величье принесли
В минувшие, бессмертные столетья –
За вас я пью до дна бокал вина,
Как вы, готов средь бури умереть я,
А потому – да здравствует Война!
В МОЕМ КОРОЛЕВСТВЕ СРЕДЬ ЛЬДОВ…
В моем королевстве средь льдов
Не меркнет полярный огонь.
Здесь славят суровых Богов,
здесь слез не вызовет боль.
Моя королева поет
О тайне слова A – MOR,
А мы выступаем в поход
К подножью сумрачных гор,
Что дальний Юг сторожат,
Что вызов бросают мне –
Принять этот вызов я рад!
Не тает снег на броне,
Поводит ушами конь,
Утренний сумрак свинцов –
Не меркнет полярный огонь
В моем королевстве средь льдов…
BEEl’ ZEBUB
Зиккураты возвышаются над тленом,
Что пожрал былые города.
Место средь пустыни неприметно,
Где цивилизация цвела.
Шепчут о судьбе ее руины
Тем, кто понимает их язык.
«Здесь когда-то деспоты царили,
славил их толпы могучий рык,
здесь жрецы господствовали ложью,
здесь фигляры развлекали люд,
здесь войска маршировали грозно,
веря, что весь мир они пройдут…
Забывалась слава древних предков,
Золото низвергнуло Богов,
Добродетель стала очень редкой
Среди сброда властных подлецов.
Без высоких мыслей и стремлений
Здесь паслись двуногие стада,
Проводя весь век свой на коленях…
ОН пришел в Ниневию тогда.
Черный плащ его ветра трепали,
Поражало бледностью лицо,
Встреченные им на пути дрожали,
Ощутив ничтожество свое.
Целый день бродил ОН по столице,
Взглядом в души проникал до дна –
Проститутки, деспоты, убицы
На одно лицо, лицо раба…
И тогда, на площадь града выйдя,
Поднял руки к небу ОН, и вихрь
Бросился на сонную столицу –
Орды мух чумных неслись за ним.
…Вымерла страна за две недели.
Выжил только молодой певец,
Видел он, как города истлели,
В сумраке чумы найдя конец.
Он бродил по миру одиноко,
Добывая пропитанье тем,
Что о покаравшем подлость роке
В городах других народов пел.
И не раз у странника срывалось
Еле слышно с его бледных губ:
«Мухи собираются на падаль,
лишь Живым не страшен Бель-Зебуб!»
О НЕЗАБВЕННОЙ
Есть женщины, что вечно остаются
С мужчиною, который их любил,
Когда пути-дороги разойдутся
И в двух сердцах уснут и страсть, и пыл…
То – не любовь. Но что-то заставляет
Нас вечно помнить об ушедшей прочь,
И эта память силой наполняет,
Чтобы идти сквозь холод, боль и ночь.
Ты с ней пробьешься через все преграды,
И может быть, наградою тебе
Однажды на пути нелегком станет
Свиданье с незабвенной – пусть во сне.
Среди ушедших и живых людей
Ты для меня всех ближе и родней…